Виктор Суходрев о трудностях перевода
Мы начинаем серию рассказов о выдающихся переводчиках нашего времени. В этом году ушел из жизни человек, которого знала вся страна — Виктор Суходрев. Многие годы он был переводчиком первых лиц страны. Мне приходилось встречаться с ним в 70-годы в Каире и в 90-е в Нью-Йорке. Профессионал высочайшего класса, жизнерадостный и очень остороумный человек, оставил нам прекрасную книгу, отрывки из которой мы и предлагаем вашему вниманию.
О трудностях перевода из книги Виктора Суходрева «Язык мой — друг мой».
Словесная эквилибристика
Проблемы и трудновыполнимые задачи, постоянно ставившиеся Громыко передо мной и, конечно, не только передо мной, нередко дополнялись чисто лингвистическими ребусами и шарадами, которые необходимо было решить при переложении на английский его подчас усложнённо-образных изречений. К их переводу он относился особенно ревниво. Часто проверял, как же сказанное им прозвучит на английском языке. Думаю, ему это было интересно просто потому, что он сам бы хотел перевести, да не знал как.
Помню, во время одной из бесед с американцами была затронута афганская тема. Громыко долго обвинял американцев в том, что они не оказывают давления на своих друзей в Пакистане, дабы те закрыли лагеря для беженцев из Афганистана, перекрыли все пути снабжения моджахедов и так далее. При этом Громыко всячески подчёркивал, что вообще-то боевые действия в Афганистане ведут отнюдь не советские войска. Мы, дескать, лишь оказываем помощь войскам патриотических сил. Если бы наши солдаты воевали там против моджахедов, то те бы и дня не продержались. И вдруг он употребил слово, ранее никогда не встречавшееся в его дипломатическом лексиконе. Громыко сказал: «Если вы не окажете давления на Пакистан, то наши войска начнут обустраиваться в Афганистане».
Отмечу, что ничего подобного в директивах, которые, естественно, он заранее прочитал, не было. Поначалу я даже не понимал, что хотел сказать министр. Как это войска могут «обустраиваться»? Строить казармы? Создавать постоянные базы? Вообще, довольно ёмкое русское слово «обустраивать» не имеет аналогов в английском языке. Для примера скажу, что известная статья А. Солженицына «Как нам обустроить Россию» по-английски звучит скорее так: «Как нам организовать Россию».
Я попытался за те доли секунды, которые были мне отпущены, найти адекватное слово. Громыко его отверг. Я предложил другое, но и оно не устроило.
— Суходрев, я же ясно сказал: войска начнут обустраиваться!
Но от повторения суть и смысл сказанного понятнее не становились. В конечном счёте я перевёл как «войска начнут закрепляться». Громыко махнул рукой:
— Пусть будет так.
Разумеется, переводить тех, кто сыпал штампованными формулировками, было намного легче.
Подобно Хрущёву, Громыко любил употреблять пословицы и поговорки. Но, в отличие от Хрущёва, Андрей Андреевич, повторюсь, ревниво прислушивался к их переводу.
Так, в одной из бесед, опять же с американцами, о контроле над вооружениями он в ходе своих рассуждений сказал, что «шила в мешке не утаишь». Я лихорадочно стал вспоминать английский аналог слова «шило». Как на грех, он не сразу пришёл мне в голову, и я употребил слово «игла». Смысл, согласитесь, был сохранён.
Громыко же, который знал, как по-английски будет «игла», посмотрел на меня и заметил:
— Суходрев, но я же сказал «шило».
Я ответил, что пытаюсь вспомнить это слово на английском. Он насмешливо спросил:
— Что, английский язык «шило» не берёт?
Я успокоил его:
— Пока не берёт, но сейчас возьмёт.
Американцы, сидящие напротив, слушали непонятный для них русский диалог. За те тридцать секунд, пока он длился, моя подкорка сработала, я вспомнил, как по-английски будет «шило» — «awl»! И с облегчением, уже с «awl», перевёл пословицу. Громыко этого английского слова явно не знал и вопросительно уставился на американцев, ожидая подтверждения. Те закивали. Есть, дескать, такое слово!